В тюркологии еще не выработано единого понимания сущности и форм проявления категории определенности/неопределенности. Отдельные авторы и сейчас не выделяют ее в самостоятельный раздел грамматики, хотя Н. К. Дмитриев еще в 40-е годы рассматривал эту категорию как самостоятельную (см., например, его «Синтаксис балкарского языка» в кн.: Дмитриев Н. К. Строй тюркских языков. М., 1962, с. 362–365). Дж. Г. Киекбаев применил теорию определенности/неопределенности в диахронном аспекте исследования морфологии и на ее основе объяснил происхождение некоторых форм имени и глагола в башкирском языке, а также в ряде урало-алтайских языков (см.: Киекбаев Д ж. Г. Введение в урало-алтайское языкознание. Уфа, 1972; Он же. О происхождении некоторых падежных форм в урало-алтайских языках в свете теории определенности-неопределенности. – В кн: Вопросы методики и методологии лингвистических исследований. Уфа, 1966; и др.).