ГЛАСНЫЕ ЗАДНЕГО РЯДА
Гласные
заднего ряда, хотя и выделяются как самостоятельные фонемы, акустически
противостоят соответствующим гласным переднего ряда, образуя с ними
коррелятивные сингармонические пары, один компонент которой отличается от
другого главным образом полярной противопоставленностью по ряду: ср. ҡарт
'старый' – кәрт 'карта', он 'мука' – өн 'звук',
утын 'дрова' –үтен 'умолять, упрашивать', тыш 'наружная
сторона' – теш 'зуб'. В силу этого свойства в сингармонических вариантах
слов и аффиксов парные гласные находятся в отношениях нейтрализации,
превращаясь, таким образом, в два аллофона единой фонемы: ср. аҙ/әҙ
'мало', ғына/генә – ограничительная частица, уҡ/үк
– усилительная частица, тоҙ 'соль' и төҙ 'прямой'. Это,
возможно, отражает далекую предысторию фонемизации коррелирующих палатальных и
велярных аллофонов некогда единой фонемы в противоположность устойчивому
бытованию велярных и палатальных разновидностей согласных на правах
равнозначных, последовательно различающихся их аллофонов.
От
попарного деления гласных на палатальные и велярные корреляты отклонилась на
почве башкирского вокализма только фонема и, допускающая сочетание с гласными
не только переднего, но и заднего ряда (см. выше).
Фонема
/а/ противопоставлена остальным гласным заднего ряда как самая широкая и
наиболее задняя гласная, полярная по отношению к узкой и относительно передней
/у/. По подъему к ней ближе всего стоит из гласных заднего ряда только /о/, а
по ряду – /ы/. Несмотря на широкий раствор рта при произношении, звучание /а/
не отличается открытостью. В наиболее чистом виде (т. е. как ротовая гласная,
звучание которой направлено наружу, а не в надгортанный резонатор) фонема /а/
реализуется только в ауслауте под ударением: ср. сана 'сани', һауа
'воздух', ҡала 'город'. В остальных позициях она
характеризуется акустической невнятностью, вызванной неизменным усложнением
основного звука обертонами в надгортанном резонаторе, создающим иллюзию ее
«округления», огубления наподобие о.
Фонема
/а/ обладает очень высокой употребительностью, независимо от позиций, характера
соседних согласных и гласных и фономорфологических условий: ай 'месяц', ант
'клятва', бар 'есть', ҡарт 'старик', шарт 'условие',
халыҡ 'народ', ала 'пестрый', бала 'ребенок', балта
'топор', маҡсат 'цель'. В многосложных словах после а чаще
всего следуют а и ы: ҡала 'город', йаңы 'новый',
саңғы 'лыжи'. С губными гласными а сочетается в
исконно тюркских словах лишь постпозитивно: борсаҡ 'горох', бутҡа
'каша'. Широко употребляется она также и после /ы/ в первом слоге: ҡырағай
'дикий', сыбар 'пестрый', тымау 'насморк', ыҙа
'мучение'.
Из артикуляционно-акустических разновидностей фонемы /а/
наиболее распространенной и устойчивой является ее относительно открытый,
чистый аллофон, регулярно возникающий в ауслауте под ударением в результате
увеличения ее длительности: ҡара 'черный', дана 'штука,
экземпляр', ара 'расстояние', тайса 'участок, усадьба, дача,
хижина'. После /т/, /д/ и губных согласных /а/ и в этой
позиции может иметь «округленность»: арба 'телега', балта 'топор'.
Перед ними под ударением эта фонема, напротив, приобретает относительно чистое
звучание, мало чем отличающее ее от описанного ее аллофона: ср. талап 'требование',
һалам 'солома', ҡанат
'крыло', тарҡау 'разбросанный, несобранный'.
Второй
аллофон фонемы /а/ представляет собой суженный и самый передний по ряду ее
заметно огубленный вариант, обусловленный предшествующим /т/, /д/ и губным или
межзубным согласным: баҙ 'погреб', таба 'сковорода', бау
'веревка', тау 'гора', баҫма 'мостки, перекладина через
реку'. В качестве частного аллофона фонемы /а/ может быть выделена ее
назализованная и несколько отодвинутая разновидность, регулярно возникающая в
соседстве с /ң/: яңаҡ 'щека', ҡаңғаҡ
'летняя безветренная солнечная погода', саңғы 'лыжи', таң
'заря', аң 'сознание', маңлай 'лоб'.
Фонема
/а/ в целом обнаруживает свою этимологическую сохранность, исключая ее
опереднение /а/ > /ә/ в словах типа *йаш 'молодой' и изменение артикуляционно-акустических
характеристик, по которым она резко отличается от /а/ остальных тюркских языков
(кроме татарского).
Фонема
/ы/ уже /о/, но шире /у/, по ряду стоит ближе к /о/, чем к /а/. Характеризуется
акустической нейтральностью, свойственной переднерядной фонеме /е/. Из задних
гласных она более или менее близка к /о/, резко противостоящей ей своей
лабиализованностью и относительно широким подъемом. Если /о/, как и /ө/,
носит прикрытый характер, вызванный использованием одновременно и ротового и
надгортанного резонатора, то /ы/, как и /е/, по звучанию является сравнительно
более чистой фонемой, обусловленной использованием в качестве резонатора
главным образом полости рта.
Среди
гласных заднего ряда /ы/ обладает самой высокой употребительностью, не
ограниченной ни позиционно, ни дистрибутивно, ни морфонологически: ыҫ 'копоть',
ҡыш 'зима', ҡырҡ 'сорок', ыран 'межа', ылау
'обоз, подвода', быжыр 'зыбь, рябь', быйма 'валенки', ҡышын
'зимой', яҡшы 'хороший'. Это вызвано прежде всего ее
этимологической устойчивостью во всех позициях, исключая лишь лексически крайне
ограниченные частные случаи ее эволюции типа *бың > мең
'тысяча'. Другую причину составляет сильное расширение сферы ее применения
за счет: 1) широко проведенной делабиализации и расширения этимологических, а
частично и вторичных губных гласных заднего ряда: ср. *алтун > алтын 'золото',
*ашуҡ- > ашыҡ- 'спешить', *орун >урын 'место'
и др.; др.-тюрк. *бу > был 'этот', *бузағ > быҙау
'теленок', *бурағ > бырау 'сверло' и т. п. 2) эпентезы при
консонантизации /у/ в открытом слоге (у > ыỳ
ср. йуан > йыỳан
'толстый', буаҙ > быỳаҙ
'стельная', тату > татыỳ
'дружный', бару >- барыỳ 'идти';
3) вокализации бифонемного сочетания уғ в ауслауте: *торуғ
> туры 'гнедой', *йарлуғ > йарлы 'бедный';
4) многочисленных частных случаев сужения этимологического */а/: *йазуҡла-
'уличать в проступке, обвинять', ыҙала- 'мучить', 5) протезы
перед инициальными л и р,' особенно в иноязычных заимствованиях: ыласын
'сокол', ыҫмала 'смола'.
Фонема
/о/ – наиболее широкая и задняя, наименее огубленная, относительно краткая
гласная среди губных, противопоставленная негубным по лабиализованности и
подъему (значительно шире /ы/, но уже /а/), а узкому и относительно переднему
губному /у/ – по подъему, ряду, характеризующаяся также слабой
лабиализованностыо и сравнительной краткостью.
Фонема
/о/ не совместима в одном слове с узким /у/ (совершенно не сочетается) и
сравнительно узким /ы/ (неизбежно ассимилирует его по закону губной гармонии,
если перед ним нет широкого /а/ или губно-губного сонанта /у/: тормышыбыҙ
> тормошобоҙ 'наша жизнь', ҡолағым 'мое
ухо', осыусы > осоусы 'летчик'). Другую особенность
функционирования /о/ составляет ограниченность сферы ее распространения – она
представлена в односложных корнях и в первом слоге двусложных и многосложных
исконно тюркских слов, где за небольшим исключением восходит к этимологическому
корневому *у: ос 'конец, острие, вершина', он 'мука', ҡом
'песок', ҡорт 'пчела, червь'; оҙаҡ 'долго',
ҡоҙа 'сват', торлаҡ 'жилище'. В непервых слогах
фонема /о/ выступает лишь на правах позиционного заместителя (аллофона)
негубного гласного /ы/, в сочетании с которым чаще всего встречается в
двусложных и многосложных словоформах. В составе последних она значительно реже
предшествует широкой фонеме /а/: ҡорал 'оружие', ойа 'гнездо'.
Фонема
/о/ имеет в основном три аллофона: 1) продвинутый вперед сравнительно суженный
и заметно более огубленный вариант, обусловленный окружением губных, межзубных
и переднеязычных /д/ и /т/: бот 'бедро', боҙ 'лед', тоҙ
'соль', томан 'туман', 2) несколько суженный, сильно отодвинутый
назад вариант, возникающий под воздействием предшествующих заднеязычных
/ҡ/ и /ғ/: ғорур 'гордый', ҡол 'раб', 3)
назализованный продвинутый назад вариант, вызванный влиянием последующего носового
ң: шоңҡар 'кречет', ҡоңғор 'коричневый;
соловый'.
Фонема
/у/ самая узкая передняя и долгая из всех гласных заднего ряда, по подъему и
ряду полярно противостоящая широкой фонеме /а/. По подъему контрастирует также
и губной задней фонеме /о/, имеющей предельно широкий для нее раствор и слабое
огубление.
Фонема
/у/ ограничена в своем употреблении: встречается за редким исключением в
односложных корнях и в первом слоге двусложных и многосложных исконно тюркских
слов, где она обычно соответствует общетюркской этимологической фонеме *о:
ун 'десять', тун 'шуба', ҡурҡ- 'испугаться', туры
'прямой', урман 'лес', ураҡ 'серп', һуҡмаҡ
'тропа'. За /у/ в последующих слогах чаще всего выступают /ы/ и /а/,
совершенно не допускаются губные. Фонема /у/ лишена возможности употребления в
аффиксах (этимологическое *у здесь, как и вообще в непервом слоге
довольно последовательно перешло в /ы/, отчасти в губно-губной сонант /у/,
которому предшествует в этом случае эпентеза ы).
Артикуляционно-акустическая
модификация фонемы /у/ в зависимости от характера соседних гласных, места
ударения в слове и структуры слога в целом не имеет существенных отклонений от
ее основной разновидности. Можно отметить лишь три более или менее четко
различающихся ее аллофона: 1) наиболее узкий, самый передний и значительно
более сильно огубленный ее вариант, возникающий благодаря влиянию соседних /т/,
/д/, губных и межзубных согласных: туп 'пушка, ядро', бумала 'помело';
туҙан 'пыль', дуҫ 'друг', 2) сильно отодвинутый
расширенный вариант, обусловленный соседством /һ/ и заднеязычных
/ҡ/ и /ғ/: һуҡа 'соха', һуған 'лук',
уҡ 'стрела', 3) очень близкий к нему более задний вариант после
/һ/, /ҡ/ и /ғ/ перед /ң/: ҡуңыр 'бурый',
ҡуңыҙ 'жук', һуңғы 'последний',
ҡуңалтаҡ 'на босую ногу'.
Переход на ОГЛАВЛЕНИЕ
(ЗВУКОВОЙ СТРОЙ БАШКИРСКОГО
ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА)